Так и не придумал тем вечером, для чего раба купил. Должно быть из мести, вед у меня обожженное лицо. Но поздно уже было иное решение принимать. Сам устал. День, вон, какой неприятный выдался да долгий. Хотелось отдыха – доброго ужина и крепкого сна. И рабу, отныне уже своему личному, отдых бы также не помешал. Видел, что измотан всем – и волнениями, и очередным поворотом судьбы, и переживаниями, и элементарно обычной усталостью. Под зелеными глазами уже темные тени залегли. Сам бледный был, лишь щеки лихорадочным румянцем горели. И от этой усталости, от переживаний, как ни удивительно, еще красивее делались. Как такого наказывать?
