В романе «Мастер сглаза» представлен редкий для русской литературы жанр — brain-fiction. Да и в мировой литературе он встречается редко: можно упомянуть разве что «Мертвую зону» и «Воспламеняющую взглядом» Стивена Кинга. Главный герой — обычный человек, однако его желания могут буквально перевернуть мир. Он может защитить или уничтожить, остановить зло или принести смерть.

Премьера на Радио Звезда!
Владимир Санин – советский писатель и путешественник, участвовавший в экспедициях в Арктику и Антарктику. Его книга «Новичок в Антарктиде» – это яркие и интересные рассказы очевидца о том, как живут и работают полярники.

Сюжет разворачивается вокруг обычного, совсем неприметного московского журналиста. Уставший от повседневной суеты, он отправляется на свою малую родину, глубинку России под название Зашишевье.

2048 год. Весна. Мягкая пита разевает белую пасть в проворных руках продавца, готовая наполниться острой и горячей своей начинкой, а через мгновение перекочевать в руки покупателей. Лоснится рассыпчатый кус-кус, прыгающий из котла по бумажным кулечкам.

Когда расспрашиваешь Нину Архипову о былых временах, то первая реакция неожиданная: "Я толком ничего и не запоминала: дневников не вела, жила как жила. Характер у меня такой..." И здесь важно не зазеваться и сразу включить диктофон, поскольку интереснейшие воспоминания начнутся в ту же секунду.

...В этой стране больше нет преступности и нищеты. Ее столица - самый безопасный город мира. Здесь не бросают окурки мимо урны, моют тротуары с мылом, а пьяных развозит по домам Служба Доставки. Московский воздух безупречно чист, у каждого есть работа, доллар стоит шестьдесят копеек.

Неразлучная пара – Джаг и Кавендиш – попадают в плен к амазонкам, устроившим лагерь в искусственной пустыне и промышляющим отловом здоровых крепких мужчин, которых заставляют работать в таинственной шахте, устроенной в недрах огромного метеорита...

О чём ты думаешь, когда падают листья?.. Отчего... отчего так кружится голова? Я ещё мал, я ещё очень мал... отчего так кружится голова? Меня оплетают, оплетают цветастые ленты круговорота, и в его пространстве, в этом призрачном коконе, обнимающем чувства и плоть, прямо напротив меня, близко-близко... кажется, близко-близко её – но ведь я ещё очень мал – её разинутый рот.